Хирурги Клинической больницы управления делами президента и правительства впервые в Центральной Азии провели аутотрансплантацию печени 38–летнему пациенту.
В мировой хирургии эта операция считается высшим пилотажем, поскольку технически она намного сложнее пересадки той же печени. Но имеет свои преимущества и отличия от трансплантации. Во–первых, по словам директора по хирургии этой больницы Расула Султангазиева, отсутствует аутоиммунный конфликт и, соответственно, нет риска отторжения. А во–вторых, пациент является одновременно и донором, и реципиентом. Хирурги во время операции, которая длилась четырнадцать часов, не применяли специальных препаратов, подавляющих иммунную систему.
Конечно, эта методика относится к несомненным достижениям гепатологии и применяется в разных клиниках мира. И вот теперь ее с отличным результатом освоили хирурги Клинической больницы управления делами президента и правительства.
— У Мирбека был альвеококкоз печени, паразитарное заболевание, при котором альвеококк уничтожает здоровую ткань органа. У брата гельминт разрушил больше половины ее, Мирбек очень сильно похудел. И мы обратились в больницу в Кара–Балте. Врачи сказали, что у него цирроз печени, — рассказывает сестра пациента Малика. — Говорили, что это, возможно, от пьянки. Но Мирбек не пьет. Мы тогда еще не знали, из–за чего у него начались проблемы, что причина их в альвеококкозе.
По словам сестры Мирбека, его направили в отделение гастроэнтерологии Национального госпиталя, там посоветовали обратиться к Расулу Султангазиеву. Так пациент оказался в надежных руках, точнее не скажешь, хирургов этой клиники.
— 27 марта мы удалили этому пациенту правую долю печени, пораженную альвеококком. Полностью удалить огромную опухоль было невозможно на тот момент. Она проросла в диафрагму, поразила нижнюю полую вену. Для аутотрансплантации печени у нас на тот момент не было соответствующих материалов, — пояснил заведующий отделением хирургии этой клиники Кубанычбек Абиров.
Проведя первую операцию, мы надеялись, что создадим декомпрессию, то есть облегчим состояние больного, чтобы потом он смог поехать куда–то на пересадку печени.
Но у 38–летнего мужчины денег на свое спасение не было, операция по трансплантации печени стоит от пятидесяти тысяч долларов и выше. В придачу он один воспитывает двоих несовершеннолетних сыновей и живет у сестры. В общем, ситуация складывалась аховая.
— Жаль было мужчину, без операции он долго бы не протянул. Опухолевидное поражение органа интенсивно продолжалось, пошли бы метастазы в легкие, головной мозг, да и печень функционировала уже на пределе. И, посовещавшись, мы решили провести ему аутотрансплантацию печени, — добавил Расул Султангазиев. — При выписке сказали, чтобы он снова пришел к нам месяца через три, что хотим сделать ему операцию, благодаря которой он будет жить и долго, и нормально. За это время мы сами рассчитывали подготовиться к операции — приобрести необходимые материалы да и морально настроиться.
У Мирбека в последние дни перед операцией, как рассказала Малика, сильно стали отекать ноги. Как пояснил Султангазиев, опухоль стиснула нижнюю полую вену до предела. В норме ее просвет составляет до двух с половиной сантиметров, а она сузилась до пяти миллиметров. И кровь с трудом проходила из нижней части тела к сердцу.
— Когда мы сделали срез вены, то кончик пинцета не проходил в просвет, — говорит хирург Азат Тогочуев. — Нижняя полая вена несет всю кровь с нижней части тела к сердцу. Представляете, какой это большой объем крови, который никак не мог пройти через пять миллиметров.
— Расул Абалиевич предложил провести аутотрансплантацию печени моему брату, и он, и я согласились. Доктор предупредил и о рисках, и о сложностях, не скрыл, что они будут делать эту операцию впервые. Не знаю, может быть, это было сказано так убедительно, честно, но мы сразу поверили хирургам этой клиники. Конечно, осознавали где–то в глубине души, насколько это рискованно. Но после разговора с Султангазиевым появилась твердая уверенность, что операция закончится благополучно. Интуиция подсказывала, что ли.
— Операция была моим единственным шансом выжить, — сказал Мирбек. — А жить мне надо во что бы то ни стало. У меня же двое сыновей. И я полностью доверил свою жизнь этим докторам.
Операция по аутотрансплантации печени состоит из нескольких этапов, последовательность которых надо строго соблюдать. Малейший сбой на каком–то из этапов может привести к необратимым последствиям на других, иными словами, больной может остаться на столе. Не случайно же операция длится четырнадцать часов.
А суть аутотрансплантации в том, что печень пациента извлекается из брюшной полости вместе с пораженными опухолью сосудами, как было в данном случае, удаляется опухоль, затем орган возвращают на его законное место.
— Когда печень извлекается полностью из брюшной полости, то она, естественно, выключается из общего кровотока. Поэтому мы создали временный сосудистый шунт. Временное кровоснабжение органов шло через него с помощью канюлей, специальных трубок, в полость сердца и нижнюю полую вену, — пояснил Расул Абалиевич.
— Тем временем мы промыли извлеченную печень консервирующим раствором кустодиол, который используется для защиты органов и тканей от ишемических повреждений при таких операциях, которую проводили мы. Видите, в брюшной полости, где была печень, ледовую корку? (Расул Абалиевич показывает мне снимки, сделанные в операционной). И подчистую убрали опухоль из извлеченной наружу печени, — продолжил Расул Султангаиев. — Три часа печень была вне брюшной полости. Это допустимая норма.
Затем, по словам Кубанычбека Абирова, печень вернули на отведенное ей природой место и наложили восемь анастомозов, то есть соединяли вены, артерии, кишечник с кишечником и так далее.
Во время операции было очень много тяжелых моментов, признаются хирурги.
— Очень сложно было выделить маленькие сосуды с тонкими стенками, а их в печени немало. Именно на их выделение ушла уйма времени — часа три, — добавил Кубанычбек Эсеналиевич.
— Был момент, когда мы работали на холостом сердце. Опухоль, как я уже сказал, поразила диафрагму и нижнюю полую вену. И технически сложно было сохранить надпеченочный сегмент нижней полой вены и удержать его на сосудистом зажиме. А потом еще создать анастамоз. Вот этот этап операции был самым тяжелым. Был момент, когда мы могли даже потерять пациента. Но Бог миловал и его, и нас, мы успели наложить анастамоз, — признался Расул Абалиевич.
На мой вопрос, кто оперировал, хирурги чуть ли не в один голос заявили, что это мультикомандная работа. Оперировали Расул Султангазиев, Кубанычбек Абиров и хирург Азат Тогочуев. И, конечно, браво анестезиологу Жаныбеку Эркинбаеву. 14 часов поддерживать жизнь человека в состоянии наркоза — это тот высший пилотаж, которым владеет Эркинбаев. Доводилось общаться с одним известным российским хирургом, который в совершенстве владеет методикой проведения такой операции. Он сказал, что больше половины успеха при такой операции зависит именно от профессионализма анестезиолога.
— Если члены команды не чувствуют друг друга, то лучше не начинать такую сложную операцию, — считает Расул Абалиевич.
Но не только члены операционной бригады были как одно целое. В больнице в тот день, по словам Малики, все знали, что идет сложнейшая операция. Медсестры, нянечки спрашивали ее, как брат, не закончилась ли операция, подбадривали женщину.
— Я была удивлена, сколько людей искренне переживают за жизнь моего брата. Именно такое внимательное отношение помогло нам пережить те четырнадцать часов, в течение которых я места себе не находила, — призналась Малика. — Очень сильно волновалась.
Волновались и члены операционной бригады.
— Нам давно известно: если Расул Абалиевич шутит, значит, сильно нервничает. Но шутил он до того момента, как мы вошли в операционную, — рассказывает Азат Тогочуев. — А в операционной создалась какая–то особая среда, которая способствовала движению вперед. Этот настрой сильно помог.
— Когда извлекли печень, кровь не очищалась от токсинов, очень сильно переживал наш анестезиолог. Это был действительно очень сложный момент операции и для нас, и для Жаныбека Сардаловича. Применялись холодовая, а затем тепловая ишемия. И когда печень возвращается на место и пришивается, надо очень быстро в течение не более 30 минут наложить первый анастамоз, — рассказывает Азат Тогочуев.
— Я был в шоке, когда мы наложили его за двенадцать минут. А это говорит о том, что технически у нас было все слаженно. Даже в одной известной в мире индийской клинике, и не только там, на это уходит полчаса. Султангазиев и Абиров перевыполнили “норму” в два раза — с улыбкой говорит доктор. — На второй анастамоз ушло 24 минуты, но все равно уложились в мировые стандарты.
Прошло уже более десяти дней после операции. Печень у Мирбека нормально функционирует. Ее основные показатели — в пределах нормы. Пациент уже ходит, ест и даже улыбается. Хотя, конечно, были небольшие осложнения из–за длительного наркоза, токсичных растворов.
Но это все мелочи, главное — из операционной вышла бригада победителей, профессионалов высшего класса. И, честное слово, появились гордость за наших врачей и надежда, что тебе и в своей стране помогут, как спасли отца двух несовершеннолетних пацанов.
— В больнице меня все поздравляли с успешным завершением операции. Я плакала от радости после нее. Но не меня надо поздравлять, а хирургов, — голос Малики, как мне показалось, звенел от радости.
Мирбека из отделения реанимации уже перевели в обычную палату. Значит, он стабильно возвращается к жизни. Тьфу–тьфу, не сглазить…
Больных с альвеококкозом печени в стране очень много. Но теперь у них появилась надежда на жизнь.
Источник: http://www.vecherka.kg/2019/07/12/osob/1_print.html